В новом интервью Ксении Собчак солист группы «Машина времени» признался, что неоднократно употреблял психоделики.
Ксения задала вопрос «о наркотиках», ссылаясь на предыдущие интервью, в которых музыкант говорил, что хотел бы экспериментировать с ЛСД. Макаревич сразу же поправил журналистку и акцентировал, что ЛСД — не наркотик, а галлюциноген и к тому же к нему нет привыкания.
Артист признался, что интересуется культурой 60-х и знаком с работами Тимоти Лири, поэтому и возник интерес к веществам. Впервые кислоту он попробовал в Питере, а уточнять в каком возрасте — не стал.
«Мы слушали музыку и я сделал удивительное открытие: музыка, которая написана без ЛСД, звучит точно так же. Музыка, которая была написана под ЛСД, начинает звучать абсолютно по-другому. То есть, это какой-то скрытый ключ, который работает, когда ты входишь в это же состояние. И это было безумно интересно. »
Музыкант сказал, что после трипа «нырять туда ему больше не захотелось». Ещё поделился историей о том, как однажды ему было трудно выступать под марихуаной:
«Я вышел на сцену, начиналась песня “Солнечный остров скрылся в туман”, и я понял, что барабаны и бас — это так красиво, что не надо им мешать и уж точно не надо петь. Я сел на усилитель и заслушался. Я понял, что это вообще не для меня. Есть музыканты, которые в этом состоянии играют всю жизнь. Я — не могу.»
Просто так тему о веществах Собчак не упустила: спросила музыканта и про грибы, на что он сказал, что употреблял их в Амстердаме:
«Это похоже на ЛСД по состоянию, но это более суматошно.»
Кроме этого Макаревич успел попробовать и аяхуаску в Америке. Отвар впечатлил его не так сильно, как ЛСД:
«ЛСД — это был самый интересный опыт. Но, ещё раз: очень зависит от того, где ты находишься и что тебя окружает. Это очень важно.»
На вопрос о легализации рокер сообщил, что поддерживает легалайз марихуаны:
«Зла от травы было бы гораздо меньше, чем от алкоголя... Если бы предстаить мир, в котором трава была бы официально продающейся в магазине вещью, а алкоголь — под запретом. Меньше было зла, болезней, агрессии. Это точно, совершенно. Насчёт остальных сильнодействующих вещей — я бы не стал это повсеместно вводить в жизнь.»
Ксения задала вопрос «о наркотиках», ссылаясь на предыдущие интервью, в которых музыкант говорил, что хотел бы экспериментировать с ЛСД. Макаревич сразу же поправил журналистку и акцентировал, что ЛСД — не наркотик, а галлюциноген и к тому же к нему нет привыкания.
Артист признался, что интересуется культурой 60-х и знаком с работами Тимоти Лири, поэтому и возник интерес к веществам. Впервые кислоту он попробовал в Питере, а уточнять в каком возрасте — не стал.
«Мы слушали музыку и я сделал удивительное открытие: музыка, которая написана без ЛСД, звучит точно так же. Музыка, которая была написана под ЛСД, начинает звучать абсолютно по-другому. То есть, это какой-то скрытый ключ, который работает, когда ты входишь в это же состояние. И это было безумно интересно. »
Музыкант сказал, что после трипа «нырять туда ему больше не захотелось». Ещё поделился историей о том, как однажды ему было трудно выступать под марихуаной:
«Я вышел на сцену, начиналась песня “Солнечный остров скрылся в туман”, и я понял, что барабаны и бас — это так красиво, что не надо им мешать и уж точно не надо петь. Я сел на усилитель и заслушался. Я понял, что это вообще не для меня. Есть музыканты, которые в этом состоянии играют всю жизнь. Я — не могу.»
Просто так тему о веществах Собчак не упустила: спросила музыканта и про грибы, на что он сказал, что употреблял их в Амстердаме:
«Это похоже на ЛСД по состоянию, но это более суматошно.»
Кроме этого Макаревич успел попробовать и аяхуаску в Америке. Отвар впечатлил его не так сильно, как ЛСД:
«ЛСД — это был самый интересный опыт. Но, ещё раз: очень зависит от того, где ты находишься и что тебя окружает. Это очень важно.»
На вопрос о легализации рокер сообщил, что поддерживает легалайз марихуаны:
«Зла от травы было бы гораздо меньше, чем от алкоголя... Если бы предстаить мир, в котором трава была бы официально продающейся в магазине вещью, а алкоголь — под запретом. Меньше было зла, болезней, агрессии. Это точно, совершенно. Насчёт остальных сильнодействующих вещей — я бы не стал это повсеместно вводить в жизнь.»